***

— Как мне увидеть Таисию Константиновну Вострову? — спросил я девушку за стойкой регистратора.

— Сейчас нельзя, — категорично ответила она. — Часы посещений указаны на доске объявлений. Приезжайте завтра. Можем только вещи передать сегодня.

Я молча достал из бумажника довольно крупную купюру и положил перед ней.

— Мне очень надо её увидеть сегодня. И поговорить с её врачом.

— Ну ладно, — юрко убрала она её в стол, стреляя глазками по сторонам. — Но только в порядке исключения.

— Конечно, — кивнул я.

— В следующий раз не пущу.

— Я приеду в разрешённое время.

— Хорошо, — смягчилась девушка и защёлкала мышкой и кнопками клавиатуры компьютера. — В каком отделении пациентка? — спросила меня она.

— Вот это не знаю. Только данные и дату рождения.

— Называйте.

По полным данным регистратор отыскала Таю.

— В неврологии она, — сказала девушка. — Четвёртый этаж, палата четыреста шестнадцать. Только наденьте халат и бахилы. За дверью есть одноразовые. Я сейчас позвоню и предупрежу насчёт вас.

По пути в палату в коридоре отделения неврологии я встретил врача.

— Это вы к Таисии Востровой? — спросил мужчина в форме доктора.

— Да. Здравствуйте.

— Не положено сейчас.

— Да-да, мне уже прочитали лекцию. В следующий раз приду в положенное время. Как она?

— А вы ей кем приходитесь?

— Я? Муж.

— Что же вы, муж, так свою жену довели? — свёл брови вместе доктор.

— Кто сказал, что я довёл?

— Так она и сказала. Не в подробностях, конечно, но сказала, что муж её предал, а она так его любит, но теперь вынуждена будет развестись. Ещё чуть-чуть, и нервного срыва было бы не избежать. У неё истощение и близкое к депрессии состояние. Вы знаете, что она не ест уже много дней, и организм обезвожен?

— Не знал. Я был в отъезде.

— Понятно, — поджал губы врач. — Повнимательнее, пожалуйста, к своей супруге. Нежная она у вас, переживает. Психоневролог уже был у неё и назначил курс антидепрессантов. Долго её не планировали тут держать, но она отказалась принимать препараты, ни с кем не разговаривает и отказывается от еды. Готовим её к переводу в клинику по профилю.

— Это куда?

— Психиатрическую клинику, куда еще?

— Не надо, — тут же ответил я. Прекрасно знаю, что оттуда её быстро не отпустят домой.

— А что нам делать, если у неё явно состояние не в пределах нормы? Она молчит и плачет. Мы не можем её просто выписать. Мы будем вынуждены отправить данные, и её поставят на учёт в диспансер по адресу регистрации.

Чёрт. Неужели она так страдает по нему? По этому уроду, который её предал, да ещё вот так?

— Я попробую с ней поговорить. Можно?

— Попробуйте, — пожал плечами он. — Только осторожно, иначе нам опять её успокаивать полночи придётся…

Он показал рукой на нужную мне дверь.

***

Тая лежала лицом к стене. Она не обернулась, когда я вошёл. Ей словно было всё равно на то, что происходит вокруг.

— Тая, — позвал негромко я её.

Она дернулась и обернулась. Села на кровати, глядя на меня огромными глазами.

— Ты? — тихо спросила она и нахмурилась. Взгляд её стал тусклым, она снова легла и отвернулась.

— Я тебе привет принёс от Ксюши.

Тая не ответила. Молча слушала.

— Она скучает по тебе и очень переживает, что мама пропала.

— Ты был у меня дома? — спросила Тая.

— Да.

— Не лезь к моей дочери.

— Я не лезу, — ответил я. — Я приехал узнать, почему ты не вышла на работу.

— Потому что иди ты к чёрту со своей работой.

Развернул её к себе и взял за плечи. Посмотрел в глаза.

— Будешь гробить свою жизнь? Из-за него?

— Буду.

— Неужели так из-за него убиваешься?

— Да. Из-за него, — ответила Тая. В её глазах опять собрались слёзы. — А ты как думал? Что Паша меня предаст, и я за один день забуду его и шесть лет брака, и начну любить тебя?

Жестоко. Но справедливо. Нет, я не рассчитывал, что она начнёт любить меня. Но и не думал, что её привязанность к нему такая сильная. И это рвало душу на части.

Она. Его. Любит.

И пока я ничего не могу с этим поделать.

— Хорошо, не ради меня и не ради себя. Ради дочери ты можешь взять себя в руки?

Тая промолчала и закусила нижнюю губу. Дочь — самое важное для неё. Сейчас совершенно неважно, кого она любит из нас, она должна думать о своём здоровье и о маленькой девочке, которая напугана и ждёт маму домой.

— Доктор сказал, что ты будешь направлена в психиатрию, если не возьмёшь себя в руки.Как минимум тебя поставят на учёт, и ты будешь ходить наблюдаться в диспансер.

— Нет! — вскрикнула она.

Её глаза стали просто огромными, она вцепилась в мой пиджак руками.

— Нельзя туда. Я останусь без дочери.

— Если ты возьмешь себя в руки, начнёшь есть и принимать препараты, которые тебе назначил доктор, то я заберу тебя отсюда уже через пару дней.

Тая так и продолжала молча смотреть на меня и плакать. Пальцы Таи ослабли и отпустили мой пиджак. Она подобрала колени под себя и опустила на них голову.

— Я понимаю, что такое предательство – двойное – тебе пережить нелегко, но надо быть сильной. Ради своей дочери. Она испугана, она ждёт тебя домой. Ты не можешь подвести её!

— Мне нельзя на учёт, — шептала она, а потом сжала мою ладонь. От её касания прошило словно током. — Помоги мне.

Я сжал в ответ её тонкие прохладные пальцы.

Глупая. Да я всё ради тебя сделаю. Только от меня не всё зависит.

— Ты должна помочь мне тоже.

— Как?

— Слушай врачей. Принимай лекарства. Тогда я уговорю их не развивать эту историю и не доводить до постановки тебя на учёт.

— Хорошо, — кивнула Тая. — Я попробую...

— Где твой телефон? — спросил я, не выпуская её пальцев из своей руки.

Она задумалась и так и осталась сидеть, позволяя мне держать её ладонь в своих. Такие редкие касания волнуют душу до предела. Хотя ей скорее всё равно, что сейчас происходит. Моё рыжее Солнце вдруг погасла и опять впала в какой-то транс...

— Дома остался, — ответила Тая.

— А номер Кати помнишь?

— Нет.

Я не ответил. Достал свой смартфон и набрал номер Таи. Трубку долго не брали, а потом Катя всё же ответила.

— Алексей Сергеевич, телефон Таечки дома. Это Катя.

— Я знаю, — ответил я. — Где Ксюша?

Тая встрепенулась, услышав имя дочери, и сосредоточила взгляд на мне.

— Да тут она, рядом, — ответила домработница.

— Включи видеосвязь.

— Включила, — ответила она через пару секунд.

— Привет, — улыбнулся я в телефон, когда на экране появилось изображение дочери Таи. Она внимательно смотрела на меня.

— Привет, — ответила девочка. — Где же мама?

Я развернул экран к Тае.

— Мама! — стала звать её девочка и вдруг заплакала. — Ты когда придешь ко мне? Мама, ты болеешь?

Тая забрала телефон из моих рук и жадно смотрела в экран, словно впитывала в себя каждую черточку лица её ребёнка. Её глаза наполнились слезами, но она держалась изо всех сил и даже улыбнулась.

— Привет, зайка моя, — ответила она негромко, вглядываясь в экран мобильного телефона. — Да… Я немного заболела. Но ты не волнуйся. Доктор меня полечит и отпустит домой. А ты… Слушай Катю. И дядю Лёшу. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула девочка. — А когда доктор тебя отпустит?

— Скоро, малыш.

— Честно?

— Конечно.

— Тебе больно, мам? — сочувственно спросила Ксюша, совсем как взрослая.

— Н...нет, — улыбнулась ей Тая. — Просто немного болею. Всё будет хорошо, Ксюнечка. Я скоро приеду. Не плачь только.

— Я буду тебя ждать, мам.

— Я приеду. Обязательно. Ты кушала?

— А ты?

— Я… Да, конечно. И тебе надо поужинать. Сделаешь это ради мамы?

— Да.

— Вот и умница. Катя, покорми её, ладно?

— Конечно, Таисия Константиновна, — отозвалась на заднем фоне Катя.

— Тогда идите… кушайте, — Тая больше не могла сдержать слёзы, и она капали прямо на экран смартфона. Она готова была разрыдаться, потому и поспешила завершить диалог. — Я позвоню ещё… Завтра. Пока, кисонька моя.